«Страсть слушать и выслушать страдающего человека»

Год назад в Москве была убита Анна Политковская

Несмотря на проливной дождь, 7 октября 2007 года на митинг памяти Анны Политковской в Москве пришли более 500 человек. Акция прошла под лозунгами «Марша несогласных». Звучали слова скорби и политические призывы. Участники митинга призвали российские власти найти убийц Политковской и расследовать другие политические убийства. Затем участники митинга возложили цветы у дома Политковской. 7 октября они объявили днем гражданского достоинства.

«За что я так не люблю Путина? За черствость, которая хуже преступления, за его цинизм, расизм, за его ложь, за газ, который он применил в ходе осады «Норд-Оста», за избиение младенцев, которое продолжалось в течение всего его президентского срока».
Анна ПОЛИТКОВСКАЯ, журналист, правозащитник, общественный деятель (30 августа 1958 – 7 октября 2006)

Добрый вечер. Я являюсь обозревателем «Новой газеты». Меня попросили поговорить о Северном Кавказе. Предыдущие докладчики об этом уже говорили, я только добавлю то, чего не было.

Фото: Лариса Верчинова, kasparov.ru

Но начну все-таки с концептуальных вещей. Лично для меня, может быть, не для вас. Что такое другая Россия для меня? Другая Россия – это страдающая Россия, это структуры, которые вылились из желания помогать этой страдающей России. И также люди, которые понимают, что надо помогать страдающим. Вот, грубо говоря, к кому я могу обратиться в своей работе для того, чтобы помочь людям, которые обратились в газету? […]

Страсть слушать и выслушать страдающего человека должна сопровождать лидера или человека, претендующего на общественное лидерство. […]

...Сейчас говорили о тех тысячах похищенных, почти всегда это равнозначно уничтоженных людей. Я скажу о том, что сегодня на Северном Кавказе. Это место, где живут тысячи семей, которые потеряли своих близких в результате политики государственного терроризма. На что они могут рассчитывать? Это люди, которые испытывают чувство абсолютной безысходности по отношению к нашим государственным структурам, они выкинуты, они поражены в правах вследствие беды, произошедшей с их родными.

Я просто проведу коротко пример. Дело Увайса Делакова, Ингушетия. Увайс Делаков, 48 лет, никогда не воевавший, немолодой уже человек, был похищен 7 мая этого года с центрального рынка в Назрани неизвестными в камуфляже на глазах многочисленных свидетелей, которые запомнили марку, номер автомобиля, которые знали, куда его закинули, куда поехали эти машины. Несмотря на всю информацию, несмотря на тут же последовавшее официальное обращение семьи во все положенные инстанции, ни МВД, ни ФСБ Ингушетии не предприняли никаких мер. 4 июня этого года, более чем через месяц, в семью пришел посредник, который предложил за 40 тысяч долларов указать место, где покоятся останки убитого Увайса Делакова. Сошлись на 10 тысячах долларов. Семья была счастлива собрать и заплатить эти деньги. Счастлива, потому что рядом с этой семьей живут сотни других ингушских и чеченских семей, в которых нет этого счастья заплатить и найти последнее пристанище своего близкого человека и перезахоронить его. Слава Богу, никто за десять тысяч долларов не обманул, и посредник от УФСБ показал место, где, действительно, в 50 сантиметрах от земли, в окрестностях осетинского села Веселое Моздокского района лежали останки Увайса. Все было заснято на видеопленку, видеопленка представлена в прокуратуру, потому что вокруг этого места находятся, есть все основания предполагать, что находятся места захоронения таких же жертв бессудных казней, читайте, жертв государственного терроризма. Действия прокуратуры: нулевые.

Дело Мехти Мухаева, Чечня. Мехти Мухаев, также очень немолодой человек, я сейчас просто забыла, 46 ему или 47 лет, житель горного селения Зумсой в Чечне. 17 января 2005 года отряд спецназа ГРУ, тоже неизвестно какой, десантировался в этот самый Зумсой с вертолета. И после разбоя положенного, как это государственные террористы производят, разбой, грабеж, туда-сюда, еще и четверых зумсойцев прихватили. Среди них был Ваха Мухаев и его шестнадцатилетний сын, школьник, мальчик Атави. Все было, как в случае с Далаковым. Все известно, все исходные, даже бортовой номер вертолета. Однако похищенных до сих пор нет. Семьи обратились во все положенные инстанции, не получили никакого удовлетворения. Активен в данном случае был глава администрации этого селения, ходил, требовал возвратить людей. Прокуратура безмолвствовала, прокуратура Чеченской Республики. Четвертого июля 2005 года отряд ГРУ при свидетелях выстрелом в затылок убил главу администрации, который был слишком активен. Мухаевы подали жалобу в Европейский суд по правам человека на намеренное непроведение следствия. И суд принял ее в приоритетном порядке, и сразу, довольно скоро, в правительство Российской Федерации пришел официальный запрос с требованием объяснить, как это все могло произойти. 30 декабря Мехти Мухаев был похищен, он долго числился похищенным. И семья уже готовилась к страшному, но он был совершенно случайно обнаружен обществом «Мемориал» в Грозненском СИДО со следами тяжелейшим пыток. Сегодня он обвиняется как активный член НВФ. А в Страсбург между тем ушел ответ, что вся семья Мухаевых одно сплошное НВФ. И поэтому к вам туда в Страсбург обращаются как раз вот эти сепаратисты. Я приготовила еще несколько примеров, но боюсь, что у меня не хватит времени.

Важная деталь, большинство этих дел по похищениям эскадронами смерти и убийцами эскадронов смерти санкционированы к нерасследованию, к мертвякам и висякам, тем человеком, который в конце прошлой неделе назначен у нас главным военным прокурором, Сергеем Фридинским. За последние годы он тысячи раз доказывал свою предельную лояльность именно беззаконию. Им приговорена к тупику жизнь тысяч отцов, матерей, сестер, братьев – похищенных и замученных людей.

Случаи осуществления государственного правосудия – это исключение. Все, кто этим занимается, они широко известны и на перечет, все на перечет. Расследование возможны лишь при чудесном стечении обстоятельств. Первое – если родственники чрезвычайно храбры и настойчивы. Чрезвычайно. Второе – как правило, это бывает только когда чудом отправлены за границу другие члены их семей, и остался кто-то один добиваться этой правды. Третье – в самой силовой структуре сложилось специфически конкретное обстоятельство против конкретного киллера в погонах. И его сдают. И четвертое – дело стало общественно известным. То есть, пишут СМИ.

Что остается тем, кто страдает от этой безысходности? Первое – осуществление порядка личной мести, собственного расследования и собственного правосудия. Второе – заявление в Европейский суд по правам человека. Третье – и то, и другое. Как можно изменить эту систему законсервированного беззакония, а оно на сегодняшний день абсолютно законсервировано. Крышка сверху хорошо прижата камнем. Малый путь, чем, собственно, я и занимаюсь. Не меняя общего, попытаться чудом изменить частное. То есть, как можно большее число дел переводить в общественно резонансные. Вот я, журналист, лично этим занимаюсь. Это помогает семьям добиваться справедливости. Чаще, безусловно, кастрированной справедливости, но все же.

Однако усилий крошечной группы СМИ и правозащитных организаций совершенно недостаточно на этом пути. За бортом все равно остается тысячи семей. Тысячи семей с путем личной мести и личного расследования. Только с этим путем. И поэтому остается принципиальный путь, то есть, высочайшую индульгенцию на это беззаконие можно отменить лишь с уходом Путина и его команды. То есть, не допустить операции «Преемник». Это совершенно очевидно, совершенно очевидно. И тогда только возможна смена власти на демократическую.

Есть большой спор в правозащитной среде, я о нем знаю. Ожидание демократической мутации Путина и его команды навеяно, может быть, теми же иллюзиями, которые я питала в самом начале второй чеченской войны. И которые питают до сих пор многие правозащитники. Это ожидание абсолютно бесперспективно, потому что невероятно. А сегодня оно становится предательским по отношению к людям, которые к нам обращаются за помощью. Кроме того, я уверена, абсолютно уверена, что отказ правозащитной среды от сотрудничества с Путиным и его командой (но как вы знаете сейчас, наоборот, многие выражают постоянную готовность стать правозащитной декорацией для Путина) больше послужит на пользу этим страдающим людям. Потому что Путин пасует перед твердостью. Это уже известно. А вот сотрудничество конвертирует исключительно в свою пользу, в свои козыри.

Два слова об ОМОНе. В последнее время стало совершенно очевидно, что ОМОН используется не по назначению. Вернее, только по тому назначению, которое ему делегировала власть, то есть, по «оранжевому» варианту. Значит, случай расстрела, первый случай расстрела митинга против коррупции, произошедший в Докуспаринском, далеком-далеком районе Дагестана, когда, действительно, ОМОН Республики Дагестан был применен против абсолютно мирной, разрешенной, и так далее и т.п. демонстрации, были применены пули, которые запрещены к применению.

Общество, в общем-то, промолчало, но, тем не менее, погиб человек. У двоих пули, запрещенные к применению (это доказано абсолютно юридически), застряли у одного – за грудиной, у другого – в двух сантиметрах от сердца. То же самое (и за этим уже наблюдала вся страна) ОМОН совершил в том же Южном Бутове. Совершенно ясно, что ОМОН не способен контролировать себя. ОМОН, приученный на Северном Кавказе, безусловно, приученный к бесконечным ротациям и необузданному насилию, во всех видит своих смертных врагов. Для них бить и стрелять – единственный тип общения с народом. Поэтому пришло время, во-первых, потребовать запретить участие ОМОНа в разгонах демонстраций и митингов. Во-вторых, пересмотреть дозволенное вооружение против митингующих. […]

Анна Политковская.

Из выступления на конференции «Другая Россия». Июль 2006 года.
Публикуется в сокращении.