Савва Ямщиков: «Скажите мне, кому вы отдали иконы?»

В прошлом номере «Псковской губернии» была опубликована статья Елены Ширяевой «Беседы без иконописца», [ 1 ] посвященная судьбе творческого наследия выдающегося псковского иконописца архимандрита Зинона – созданного им иконостаса Серафимовского придела Троицкого кафедрального собора. Публикация вызвала живую реакцию читателей газеты, в том числе находящихся за пределами Пскова. В частности, в редакцию обратился председатель Ассоциации реставраторов России, член президиума Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, Савва Васильевич Ямщиков, пожелавший высказаться на страницах «Псковской губернии» на поднятую газетой тему.

Эта история не сейчас началась, а четыре года назад, когда в Троицком соборе была установлена новая отопительная система, после чего начали отпадать куски левкаса, их вечерами просто сметали в совок. И реставраторы дали мне целый пакет кусков с икон XVIII века. Я же в Троицком соборе начал работать пятьдесят лет назад, все иконы там знаю прекрасно. Реставраторы мне сказали, что даже иконостас письма архимандрита Зинона уже разрушается.

Фото: Лев Шлосберг

Мы провели расширенное заседание президиума общества охраны памятников истории и культуры в Москве и пригласили А. Васильева, А. Голышева и С. Битного [ 2 ]. В заседании участвовали академик В. Седов и академик В. Янин. Очень представительная была комиссия. И псковские начальники стали кричать, что мешочек с кусками левкаса – фальшивка, и они происходят вовсе не из Троицкого собора.

В. Седов сказал тогда: «Какой смысл Савве Васильевичу привозить фальшивки? Он что, деньги получит? От кого? От реставраторов, которые сами работают за 3 тысячи рублей в месяц? Это подлинные фрагменты».

Самое странное, что нам не дают ответа: что же действительно происходит с иконами Зинона? Если бы все было в порядке в том же Псково-Печерском монастыре, то надо просто пригласить реставраторов, руководство общества охраны памятников и показать, что в Покровском и Корнильевском храмах все нормально. Но они же этого не делают, а говорят, покажем позже.

Какая-то торговля идет вокруг Троицкого иконостаса. Где, когда кому отдали, как передавали? Я, как председатель Ассоциации реставраторов России, знаю всех профессионалов. Скажите мне, кому вы отдали иконы? Где они работают, какая у них квалификация? А, может, вы шабашникам отдали, которым все равно, как и что реставрировать?

Вообще, вся история с Зиноном – это звено в цепи страшных проклятий, которые довели древний Псков до чудовищного состояния.

Назначили его настоятелем Мирожского монастыря. Причем это было лучшее решение судьбы уникальной святыни. Там родился церковно-археологический музей. И выдающийся священник, и работники музея нашли взаимопонимание. Зинон сразу заявил, что в Преображенском соборе будет служить один раз в году, на престольный праздник, а все остальное время будет окормлять прихожан в Стефаньевской надвратной церкви. И ведь там началась интереснейшая жизнь. Мне Володя Сарабьянов говорил: «Савва, они нашли взаимопонимание!». То есть монастырь и музей зажили нормальной жизнью. Причем у Зинона была масса учеников. Он уже по тем временам для них был непререкаемым авторитетом.

Удалив Зинона из монастыря, псковские церковные начальники превратили его в тот печальный пример гибели уникального памятника, который мы сейчас наблюдаем.

Рассуждать о том, какой из Зинона иконописец, какого уровня, это одно и то же, что обсуждать роль Пушкина в русской поэзии. Кому-то больше нравится Лермонтов, кто-то предпочитает Тютчева или Баратынского. Но роль Пушкина-классика не обсуждается. Вот и Зинон – классик в современной иконописи, которая начинает в России зарождаться, и обсуждению этот классик не подлежит.

В западной церкви наметился большой интерес к православию и к православному искусству. Если они наши иконы в свои церкви помещают, то кому как не отцу Зинону с учениками их писать? В Вене же он работает по благословению Патриарха Алексия II и в тесном контакте с Владыкой Илларионом. Я видел росписи русской посольской церкви весной. Поверьте мне, в Вене, богатой уникальными памятниками, появилась еще одна достопримечательность: фрески необычайной мощи и красоты. Это выдающееся событие.

А квасным патриотам я всегда говорю: если вам не нравятся фрязины, то сперва сломайте Успенский и Архангельский соборы в Московском Кремле, которые построили Аристотель Фиорованти и Алевиз Новый. Ведь вся церковная архитектура, иконопись, фрески – это интернациональное явление, основанное на связи Византии, России и Запада.

Не мог среди ровного поля возникнуть псковский и новгородский храм. В XI-XIII веках на берегах Великой и Волхова швартовались корабли со всего мира – это было не окно, а двери в Европу. Русские воевали с непрошеными гостями, но в то же время не боялись общаться и торговать. Псковская архитектура и псковская живопись – это символ всего лучшего, что было в средневековом мире.

Зинон сейчас пребывает на Афоне, в греческом монастыре Симонапетра. Надо гордиться, что греки пригласили в свой монастырь нашего иконописца. Это один из основных афонских монастырей, и Зинон расписывает его главный храм. Вы говорите, что Зинона нужно сначала «поставить на учет». А что, Сурикова, Нестерова, Поленова, Кустодиева, Серова ставили на учет при жизни? Это же смешно! Главное, что мир признал Зинона выдающимся иконописцем.

 

1 См.: Е. Ширяева. Беседы без иконописца // «ПГ», № 38 (407) от 24-30 сентября 2008 г.

2 На тот момент: А. Т. Васильев – директор генеральной дирекции «Псковреконструкция», А. И. Голышев – председатель комитета по культуре и туризму администрации Псковской области, С. Ю. Битный – главный архитектор города Пскова.