Современнейший

Фердинанд Врангель: «Хороша республика, где глава ее – самый большой вор, бесстыднейший хвастун, совершенно невежественный человек»

Фердинанд Врангель – не только известный мореплаватель и дипломат, но и литератор. В прошлом году я подготовил для одного издания статью о его «Дневнике путешествия из Ситхи в Санкт-Петербург через Мексику». Но как литератор Врангель прославился не этим, а другим дневником.

Рукопись описания путешествия Фердинанда Врангеля в Сибирь и к берегам Ледовитого океана в 1820-1824 годах, затерявшаяся в российских архивах, в 1839 году неожиданно перевели на немецкий язык, и она вызвала на Западе большой интерес. Тогда же книгу перевели и на английский. Вскоре потребовалось дополнительное издание, после чего книгу барона Врангеля наконец-то издали и в России.

А вот дневник путешествия Врангеля через Калифорнию и Мексику ждал публикации полтора века. Он был издан только в 1971 году в издательстве «Наука».

Дневник путешествия из Ситхи (Аляска) в Санкт-Петербург через Мексику велся полгода – с 13 октября 1835 года по 22 мая 1836 года.

Дневник барон Врангель вел сразу на четырех языках – соединив русский, немецкий, французский и испанский.

Кроме путевых впечатлений Фердинанд Врангель поместил в свой дневник еще и несколько дипломатических писем (они-то и были написаны на испанском языке).

Барон Врангель, пользуясь тем, что оказался проездом в Мексике, в качестве уполномоченного Российско-Американской компании попробовал наладить российско-мексиканские отношения. Особо его интересовали намерения исполняющего обязанности президента Мексики, касающиеся развития торговых отношений.

Свои письма к исполняющему обязанности министру иностранных дел Мексики он подписывал: барон Ф. Врангель, бывший губернатор российских владений в Америке, капитан 1 ранга Российского императорского флота, кавалер орденов Св. Анны и Св. Владимира.

Судя по всему, Врангель был хоть и государственный деятель, но дипломатический такт приберегал лишь для официальных писем. В дневниках же позволял себя язвительные замечания по поводу заграничных порядков. Многое звучит так, как будто написано вчера. Нет, сегодня.

«Правительство – слабое, недобросовестное, и за что оно ни берется, все выходит из рук вон плохо, – написал Врангель в своем дневнике. – Хороша республика, где глава ее – самый большой вор, бесстыднейший хвастун, совершенно невежественный человек; члены правительства – креатуры этого человека; в палате депутатов не существует оппозиции, нет ее и в прессе!!».

Рассуждал Врангель и о чрезмерной централизации власти, в частности, об отказе избирать губернаторов. Его очень интересовали настроения заграничных собеседников. Он написал: «Есть люди, которые предсказывают скорый переворот и новую революцию».

Дневник Врангеля – не просто записки путешественника. Это еще и аналитический документ, в котором дипломат рассуждал о причинах возможных политических потрясений.

«Для народного просвещения ничего не делается; – писал он, – для порядка и безопасности – тоже ничего, дела ведутся равнодушно, во всяком случае непостижимо вяло, и это – единственный результат представительного правления; медлительность делопроизводства не вознаграждается развитием свободы и осмотрительности самоуправления; нет, все основано на личных интересах, о которых все, будь то высокопоставленный или самый низший, думают в первую очередь».

Речь, конечно же, шла не о России, а о Мексике. А вывод Врангель сделал такой:

«Если бы это было в России, то в городах происходили бы совершенно иные вещи, чем в Мексике».

Врангель сравнивал русских и мексиканских обывателей. И сравнение было не в пользу мексиканцев. По мнению Фердинанда Врангеля, русские жители, в частности – крестьяне, более энергичны и менее благодушны, чем мексиканские. Причем автор попытался разобраться в истоках бедствий.

Некоторые страницы «из мексиканской жизни», написанные Врангелем, вполне могли бы позднее лечь в основу сценария какого-нибудь мексиканского сериала:

«Влияние священства на народ велико; но это влияние употребляется более для утверждения грубого суеверия, нежели для утверждения нравственности, коей здесь найти нельзя ни в женском, ни в мужеском поле. Обман и воровство in die Tages-ordnung (В порядке вещей (нем.)). Убийство и поджог швейцарского консула – один разительный пример из многих: адъютант вице-президента Барагама, полковник армии, уличен в этом проступке; он имел под своим секретным покровительством целые шайки воров, и из монахов были также в этом замешаны. Когда судья уличил вора-адъютанта, то вдруг судью отравили ядом (говорят, его жена это исполнила) и следствопроизводство, протоколы и пр. унесли. Сестра Сантанна покровительствует этому бездельнику…»

В дневнике Врангеля сказано:

«Сельские жители Мексики – хороший народ, они отличаются добродушием, кротостью нрава, вежливостью, ими легко управлять. Все, что есть в них плохого, внушается им священниками. Священничество с огромным числом монахов представляет для страны истинное бедствие; суеверие, безнравственность, нетерпимость взращиваются и лелеются этим паразитическим сословием».

Впрочем, не все нравилось Врангелю и в России. Позднее он выступил против передачи Аляски США. Но, как показывает практика, в России медлительность делопроизводства тоже не вознаграждается развитием свободы и осмотрительностью самоуправления.

Алексей СЕМЁНОВ