Мы ставим точки над I
ОСНОВАНА В АВГУСТЕ 2000 года
Читать газету
Архив
Алексей СЕМЁНОВ 16 июля 2014, 10:13
«…запои или немотивированная жестокость – всего лишь проявление дикого страха, защитная реакция и бегство от осознания своего душевного уродства».
Александр Турчинов, «Иллюзия страха»
Но чтобы понять, люди какого типа заправляют сейчас на Украинcкой земле, недостаточно знания творчества г-на Турчинова. Надо как минимум ознакомиться с творчеством Игоря Стрелкова (он же – Игорь Гиркин), автора рассказов «Сказки Старой Липы», «Детектив Замка Хэльдиборн» и «Сказки про то, как домовой на Луну бегал».
Обложка книги Александра Турчинова «Иллюзия страха».
Гиркин, в отличие от домового, бегает не на Луну. Он как «военный комендант» Донецка бегает совсем в других местах. И если в домовых и в антиматерию вы можете не верить, то сложнее не верить в то, что существуют Турчинов, Стрелков-Гиркин и прочие литераторы.
Тема, которую писатель Дмитрий Быков обозначил как «Война писателей», - вечная тема. Достаточно вспомнить автора романа «Михаэль» Йозефа Гёббельса.
Стройный ряд активно участвующих в нынешней войне писателей-фантастов, о котором пишет Быков, кажется, можно пополнять бесконечно. У Быкова, конечно же, упоминаются Арсен Аваков (ныне министр внутренних дел Украины), Игорь Гиркин (он же министр обороны Донецкой народной республики), Фёдор Березин (полномочный представитель министра обороны Донецкой народной республики).
Однако как же обойтись без Турчинова? И не только без него.
Кто курирует украинскую политику России? Владислав Сурков, человек с репутацией литератора, о котором говорят как об авторе романов «Околоноля», «Машинка и Велик, или Упрощение Дублина» и прочих произведений. [См.: А. Семёнов. Сурковая действительность; А. Семёнов. Почему он не Евгений.]
У Турчинова в романе «Иллюзия страха» сказано: «Тело, как и Земля, – это полигон для борьбы добра и зла. Посмотрите, какой разной – неповторимо красивой или уродливо израненной от людской деятельности – воспринимается нами наш экзаменационный класс – Земля».
Зло, похоже, сейчас испытывает прилив сил. Силы слова оказалось недостаточно, поэтому некоторые писатели превратились в персонажей своих и чужих книг и пишут историю. Местами эта история становится кровавой.
Как написал ещё один небезызвестный автор – Дмитро Ярош – в книге «Нація і революція»: «Перший антиукраїнський фронт – внутрішній». Переводить не обязательно.
То, что нынешнюю историю творят писатели, не совпадение. Правда, следует сделать поправку: эту историю творят плохие писатели. Были бы хорошие, чувствовали бы разницу между реальной жизнью и вымыслом.
Не дай Бог никому ощутить себя героем романа под названием «Холм». Это то же самое, что заживо быть погребённым под холмом. «Холм» написал ещё один участник проходящей сейчас войны – ветеран всех информационных войн на свете Александр Проханов.
Проханов хотя и обожает преподносить себя как воина, не прочь попозировать в шлеме на танке, но уже немолод, и поэтому на переднем крае войны сейчас действуют другие авторы редактируемой Прохановым газеты «Завтра» - Александр Бородай (премьер-министр ДНР) и тот же Игорь Гиркин.
И всё же всем этим как бы писателям до Проханова далеко. Никто из них не в силах написать, например, такое: «… Ему вменялось достичь Пскова… Один, невидимый миру, он спасёт Россию от гибели, убережёт страну от распада, вернёт народу былую мощь и величие. Таков был мессианский смысл послания».
Это отрывок из прохановского романа «Холм», в котором автор безжалостно убивает псковского вице-губернатора.
Несколько лет назад, когда я готовил рецензию и читал «Холм», то не мог поверить, что так можно писать всерьёз: «…Холм был квашнёй, где созреет новое русское время… он (Коробейников-Проханов. - Авт.), государственник,… был выбран для этой мистерии. Невидимая миру, мистерия воздействует на ход времен, повлияет на судьбу России… Он был избранник. Вёл машину в город, повинуясь персту указующему...»
Уже тогда, в конце нулевых годов, было понятно, что Проханову и его единомышленникам-писателям мало быть авторами книг. Они жаждали большего. Они стремились к материализации своих идей.
Одной такой материализацией стал так называемый Священный холм под Изборском. Он, по замыслу Проханова и при содействии псковской областной администрации и администрации президента, должен был стать символом новой Пятой Империи, грядущего противостояния с Западом (не случайно исламисты движения ХАМАС, если верить Проханову, изъявили желание бросить горсть палестинской земли в изборскую землю).
Почему я говорю: «Не дай Бог никому ощутить себя героем романа под названием «Холм»? Да потому что там неживой мир. Замогилье. Не уверен, есть ли в книге хоть что-нибудь живое. Там мертвы все, а не только застреленный киллером псковский вице-губернатор. Причём мертвы с самого начала. Там люди разговаривают так, как не разговаривают живые люди. Там дочь обращается к отцу: «Ты наш патриарх, прародитель… Ты возглавляешь наш многолюдный и суматошный род. Ты откликаешься на каждый наш зов, на каждую нашу просьбу. Помогаешь не только делом, не только советом, но и просто своим присутствием среди нас. Ты – лучший из людей, кого я когда-либо знала. Я тобой горжусь, перечитываю твои книги, слежу за твоими телевизионными передачами…»
Эти слова адресованы человеку по фамилии «Коробейников», в котором угадываются черты самого Проханова. Коробейникову бы рассмеяться в ответ, перейти на человеческий язык, но он ведёт себя иначе: герой «внимательно, с серьезным видом внимал, принимая дар дочернего поклонения…»
Деревянные, словно выпиленные из крышки гроба, герои, картонный язык…
А потом в романе слово берёт любящий сын. Но любви почему-то не чувствуется. Чувствуется всё что угодно, только не любовь. Перед ошарашенным читателем открывается какая-то бездна: «Хочу сказать тебе, папа, - сын был строг, сосредоточен, преисполнен сдержанного волнения… - …ты беззаветно служил стране, рисковал на войнах, без устали работал…. Когда пришла пора тебя поддержать, в девяносто третьем году мы были рядом с тобой, на баррикадах Дома Советов…»
Лекция, плохенькая газетная статья, всё что угодно, но только не разговор сына с отцом. Похоже, именно так мертвецы хоронят своих мертвецов.
Может быть, потому такие авторы и стремятся выйти за пределы своих книг: в этих книгах нечем дышать.
Но беда в том, что литературные мертвецы выползают вслед, за пределы книжных обложек, туда, где проливается и стынет настоящая кровь.
Если раньше довеском к роману «Холм» было сооружение под название «Священный холм», насыпанное на изборской земле, то теперь литература пошла дальше.
Реальный Священный холм, вокруг которого любят произносить свои речи Александр Проханов, псковский губернатор Андрей Турчак и прочие «патриоты», хорош тем, что на него можно подняться и с высоты убедиться в том, что царь нынешних русских заброшенных полей – борщевик. Царь-Борщевик из рода Heracleum, рода растений семейства зонтичных. Эти зонтики символизируют двойную мораль. Чем громче завиральные идеи, тем выше борщевик.
Наступило время, когда поля обрабатывают не оралом, а мечом. Плодят ненависть.
Теперь это не поле, которое обрабатывает плуг, а поле боя. Конечно же, «Священное поле боя».
Книги нынешних участников войн (информационной и настоящей) могут быть о чём угодно, но объединяет их одно: неживая реальность.
«Ты самая красивая на всём белом свете! – Сидящий у ног девочки на траве темноволосый бледный юноша с тонкими чертами лица поднял большие светлые глаза и посмотрел на неё с обожанием. Так может смотреть только впервые и безрассудно влюблённый юноша.
- Ну-у-у… ты меня, наверное, обманываешь, - девочка кокетливо надула прелестные губки, - я вовсе не красивая…»
Это уже сказочник Игорь Стрелков. В литературных персонажах, вылетевших из-под пера Стрелкова, – всех этих Эксклюзивусах и Витиеватусах (так их зовут) – нет жизни. Этот мир не столько выдуманный, сколько вымученный.
Это беда не «патриотов»-русских или «патриотов»-украинцев. Это беда графоманов.
Графоман по натуре своей интернационалист, хотя он часто и прикидывается националистом. Графомания, как и глупость, не знает границ.
Горе-писатели они не потому, что пишут плохо, а потому, что умеют приносить горе. Они, выйдя за пределы своего вымученного мира, по-прежнему относятся к окружающим как к пешкам, временами их съедая. К тому же многие верят в вымышленную ими же реальность.
Но несправедливо было бы утверждать, что это литераторы-неудачники, пришедшие в политику от безысходности. Дескать, не получилось в литературе, вот они и выбрали другой путь.
Всё несколько сложнее. Романы того же Турчинова экранизировались. В художественном фильме режиссёра Александра Кириенко «Иллюзия страха», поставленного по роману Александра Турчинова, снимались Андрей Панин, Алёна Бабенко, Алексей Горбунов, Сергей Гармаш, Инга Стрелкова-Оболдина, Александр Семчев, Игорь Яцко, Даниил Спиваковский и Алексей Петренко. Экранизация ещё одного романа Турчинова обсуждалась с Владимиром Хотиненко.
Каждая книга Проханова издаётся и переиздаётся. У него не должно быть ощущения непризнанного писателя. В довольно широких кругах его принято превозносить.
Но внутренняя неудовлетворённость не покидает этих людей. Они рвутся в бой. Тот же сказочник Стрелков, как положено, сказку делает былью. Стирает призрачную границу между словом и делом, мучительно стараясь достичь идеала.
Этот текст не о войне и не о писателях, а о подлинности. Что настоящее, а что подделка? Вот в чём вопрос, на который популярный православный священник - клирик храма святителя Николая Мирликийского в Хамовниках Александр Шумский - отвечает с лёгкостью. У него всегда наготове ответ. Он, как ему кажется, зрит в корень. Зрит и не жмурится. В одной из статей он обнаружил причину многих нынешних бед в России в западной рок-музыке. Люди, которые долго творили историю современной России, в юности наслушались рок-музыки и потеряли себя, а и заодно Россию. Так думает иерей из храма святителя Николая Мирликийского.
Обложка книги Игоря Стрелкова «Детектив Замка Хэльдиборн».
Александр Шумский один из немногих современных священников, который действительно сегодня популярен. Причина в том, что его легко цитировать. Иерей Александр Шумский - член Союза писателей России. Свои мысли он излагает связно.
Когда он пишет: «Либерастические идеологи глобализма явно хотят противопоставить футбол христианству. Я в этом уверен», – то никаких сомнений в том, что хотел сказать иерей, нет. Читатели тоже уверены, что он уверен. Он не умеет быть неуверенным.
Писатель-иерей Александр Шумский пишет: «Если незаконные действия либеральной оппозиции жестко не пресекать, то с каждым разом она будет действовать все наглее и наглее, пока не сломает шею власти. То есть если либералов не подавлять, то Россия неизбежно погибнет». При всём желании здесь не найдёшь подтекста. Всё сказано прямо. Второго дна нет точно. В этом и есть подлинность.
Берём едва ли не первый попавшийся текст писателя Шумского и читаем: «Интересно, почему вдруг вылез из своей норы лжеписатель Борис Акунин, которого можно сравнить лишь с умельцем, подделывающим картины известных мастеров. Вероятно, потому что интерес к нему и к его литературным подделкам катастрофически падает. Вот и решил Борис Чхартишвили (настоящая фамилия писателя) напомнить о себе» (писатель Шумский пока не знает, что настоящее имя Акунина не Борис, а Григорий. – Авт.).
Что ж, Акунин не самый выдающийся писатель. Но если сравнить его с членом Союза писателей России Александром Шумским… У всех желающих такая возможность имеется. Шумскому кажется, что Борис Акунин - лжеписатель, а настоящий писатель – он, Шумский. А раз он не лжеписатель, то он пишет: «Дмитрий Быков, еще один «великий» литератор, одновременно напоминающий «облако в штанах» и булгаковского Варенуху, способен лишь на сочинение дешевых куплетов про Президента, которые исполняет спившийся отпрыск одного великого русского актера».
А далее Александр Шумский выносит приговор: «Нет в этой либеральной публике ничего подлинного».
Отчасти Шумский прав. Жизнь всегда, а не только сегодня, вращалась вокруг подлинного и мнимого. Однако «подлинное» не значит «хорошее». Подлинной может быть подлость. Подлинной может быть ненависть.
Очень сложно подделать неподдельную глупость.
На сайте Русская народная глу... в смысле Русская народная линия появилось очередное заявление Александра Шумского: «Либерастические идеологи глобализма явно хотят противопоставить футбол христианству. Я в этом уверен. Потому и радуюсь, что российские футболисты провалились и, по милости Божией, не участвуют больше в этом гомосексуальном позорище, да к тому же еще и в пост».
«Футбол как гомосексуальное позорище». Так могло бы называться очередное произведение члена Союза писателей России Александра Шумского. Книгу с таким названием гарантированно бы покупали в любом книжном магазине.
По мнению Александра Шумского, «надеть мужчине розовые или голубые бутсы — это все равно, что надеть женские трусы или бюстгальтер».
В мире вообще много позорного. Гомосексуального, гетеросексуального, всякого… Но позор не столько в цвете бутс, сколько в желании подменить настоящие ценности фальшивыми. Куда ни глянь, всюду подделки. Даже ту самую глупость, которую подделать сложно, в последнее время научились подделывать. Умело включать дурака. Но в случае с Александром Шумским всё кажется неподдельным. Неподдельно его облегчение, что сборная России по футболу не вышла в 1/8 финала. Неподдельна его вера в то, что вокруг Святой Руси скопились бесы. Неподдельна уверенность в том, что он, иерей из Хамовников, - носитель абсолютной истины.
Итак, лето 2014 года – время проведения чемпионата мира по футболу против христианства. Исход игры был бы непредсказуем, если бы не судья в поле – представитель России Александр Шумский. С таким судьёй дополнительного времени для выявления победителя не потребовалось.
У автора книги под названием «За Христа до конца» Александра Шумского нет сомнения в том, где находится конец. Видимо, поэтому он и написал в своей статье на сайте «Русское самодержавие»: «И мы вправе утверждать, что против России сейчас поднимаются все силы ада, все бесы. Очевидно, что так называемая политика в обычном классическом смысле слова закончилась, и началось открытое наступление инфернальных сил на Православие и на страну, которая является его главным хранителем. И глядя сегодня, например, на Обаму с Керри или на Псаки с Нуланд (ряд можно продолжить), трудно поверить, что они просто люди».
Возможно, таким людям, как Александр Шумский, просто трудно почувствовать себя человеком до тех пор, пока рядом не материализуется какой-нибудь хотя бы мелкий бес. Не с чем сравнивать.
Но не всё так плохо. У Игоря Гиркина-Стрелкова, описавшего будни домовых из рода Пифф-Пафф, кроме рассказа «Сказка про то, как домовой на Луну бегал» имеется и продолжение: «Сказка про то, как домовой с Луны вернулся».
Если домовой вернулся с Луны, то с войны тоже можно вернуться. Но для этого надо прекратить её обожествлять, научиться отделять «Пифф» от «Пафф», иллюзию от страха, Гиркина от Стрелкова, материю от антиматерии, Крым от России, лжеписателя от писателя, а правду от вымысла.
.jpg)
