«Сейчас схожесть Путина и Эрдогана проявилась особенно явно»

За десять дней туристические сводки по Турции сменились военными. Неудавшийся переворот президент Эрдоган использовал как основание для массовых репрессий и зачисток: меньше чем за неделю после мятежа власти отстранили от работы почти 60 тысяч человек, из страны был закрыт выезд научным работникам, заблокирован доступ к ресурсу Wikileaks. В это же время правительство РФ решило возобновить торгово-экономические и культурные отношения с неспокойным соседом. «Псковская губерния» с помощью директора Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады Александра Шумилина пыталась разобраться в логике лидеров государств.

Директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады Александр Шумилин. Фото: «Новая газета»

– Александр Иванович, сейчас многие эксперты утверждают, что переворот в Турции был спланирован самим Эрдоганом. Это может быть правдой?

– Нет, и даже близко нет. То, что он им воспользовался, не значит, что он его спланировал. Но люди, склонные к теориям заговора, а такие есть и на Западе, трактуют переворот с этой точки зрения. Последствия и ход развития заговоров такого масштаба предвидеть невозможно. Это исключено по природе вещей: мероприятия с таким количеством жертв не могут быть инициированы тем человеком или той группой лиц, против которых они направлены.

Я слышал об информации о заранее подготовленных списках. Но и в нашей России такие списки «антипатриотов» (от нескольких десятков до сотен человек) тоже есть, вы как приличная газета о них знаете. На сайте газеты «Завтра» есть целый список таких «врагов народа» – все серьёзные, совестливые и уважаемые люди. Поэтому в списках нет ничего удивительного: турецкая разведка вполне могла заниматься поиском «предположительно нелояльных людей» или «гарантированно нелояльных людей».

– Среди возможных организаторов мятежа называют разных людей, даже вселенского патриарха, удачно покинувшего страну за 2 часа до переворота.

– Турция – страна с определенными традициями, где всё сводится к противостоянию между гражданской и военной властью, последняя постоянно проводит корректировки режима. Причём здесь вселенский патриарх? Обострившиеся сейчас противоречия между военными и гражданской властью, конечно, имеют определенную религиозную окраску, но тут не к Вселенскому патриарху надо обращаться. Эрдоган на протяжении десяти лет гнобил военных и всячески препятствовал их влиянию на политику – это главное.

– Эрдоган активно поддерживает беженцев, обещает всем трём миллионам сирийцев турецкое гражданство. Это могло спровоцировать общественное недовольство?

– Беженцы – это сто семьдесят пятая причина для обострения ситуации. У военных много оснований для неприязни к Эрдогану: здесь совпала и сирийская проблема, и раскол Турции на светскую и исламизированную, и недовольство Запада отдельными решениями Эрдогана. В итоге военные решили попробовать навести порядок и вернуть страну к нормальности в их понимании.

– Почему тогда путч провалился?

– Опыт переворотов был у тех военных, которые уже не занимают руководящие посты: Эрдоган зачистил их за последние три года и добился того, что роль армии в обществе не отражена в Конституции. Сегодня далеко не все генералы и офицеры готовы идти против власти, тем более, что их действия будут заведомо определены как заговор. Но и среди готовых нашелся предатель, командующий первой армией, который предупредил Эрдогана.

– После неудавшегося переворота Эрдоган не раз заявлял о том, что готов поменять конституцию, что вызвало резкую критику среди европейских лидеров. Турецкий президент сознательно идет на конфронтацию с ЕС?

– Это в порядке вещей, Эрдогану надо выживать. В авторитарной системе многолетние правители теряют чувство реальности, а взамен обзаводятся чувством угрозы и опасности. Угрозу того, что вокруг них плетется заговор, они воспринимают как абсолютную истину и это ощущение превращается у них в известную болезнь. То, что Эрдоган болен этим, хорошо знают и психологи, и психиатры. Поскольку президент Турции сейчас озабочен исключительно обеспечением собственной безопасности, то оценка Евросоюза для него вторична. Когда ситуация сгладится, и Эрдоган почувствует, что угроза миновала, то тогда он начнёт задаваться вопросом, а что подумает об этом Евросоюз? Возможно, это случится, когда будут приниматься окончательные решения о наказании виновных. Но это произойдет не сейчас.

– До переворота Эрдогана часто сравнивали с Путиным. Насколько эти сравнения актуальны сейчас, когда Турция охвачена репрессиями? 
– Абсолютно обоснованы и актуальны. Сегодня весь цивилизованный мир напряжённо наблюдает за тем, что происходит в Турции, все опасаются, не превратится ли «лекарство» Эрдогана против злоупотреблений военных в гораздо большую болезнь, чем та, которую они представляли? Не превратит он ли страну в жестко авторитарное государство? А Владимир Владимирович в это время совсем не озадачен происходящим – он протягивает руку помощи Эрдогану и демонстрирует понимание, его масштабы возможных репрессий не сильно заботят. Это говорит об определенной близости мировоззрения и глубины понимания политиками друг друга. Сейчас схожесть Путина и Эрдогана проявилась особенно явно. Весь мир в тревоге, а из России идут приветствия и наилучшие пожелания в самых разных формулировках.

– Репрессии Эрдогана могут спровоцировать новый переворот?

– Не исключено. Поэтому Эрдоган, будучи параноиком, и торопится – перестраховывается арестами. Но чем больше действие, тем сильнее противодействие. Может быть, оставшиеся предпримут какие-нибудь решительные шаги, а может и разбегутся на кораблях и вертолетах. Но мы этого не знаем, и господь бог этого тоже не знает.

Беседовала Людмила САВИЦКАЯ